Проблема СавлаТеория происхождения христианства / Христос после Иисуса / Проблема СавлаСтраница 4
Испытывая болезненный страх смерти, Савл должен был быть охвачен страстной надеждой при первых сообщениях о видении Симона-Камня на Галилейском море. Тогда его здравый смысл вновь заявил о себе. Как такое могло произойти? Но, вероятно, могло в конце концов?!
Если Савл не просто преувеличивает свою прежнюю враждебность к иисусистам, используя ее как риторический прием для усиления значения своего ареста, то, без сомнения, его рьяность в этом деле может быть приписана напряжению, созданному притягательностью новой веры в тот момент, когда он о ней услышал. Из-за своего болезненного страха смерти и стремления к бессмертию, он, должно быть, почувствовал возможность воскресения из рассказа об испытании, постигшем его товарища-мессианиста Иисуса. В таком случае его первая реакция должна была сводиться к ужасающему и очаровывающему неверию: тогда он действительно проявил враждебность и фактически боролся с ней из-за ее привлекательности для него.
Болезненный страх смерти был переплетен у Савла с его в равной степени болезненной и, следовательно, неизбежно нарушающейся пунктуальностью.
Хотя иудеи в общем считали соблюдение Торы утешением для себя и руководством в жизни, Савла это явно не устраивало. Он попросту не мог жить по ее требованиям. Для Савла и для всех иудеев смерть — результат греха — была привнесена в мир Адамом как наказание за единственный акт непослушания (Рим. 5:12—21). А поскольку непослушание Богу — главный грех в иудаизме, невыполнение одной-единственной заповеди, как бы тривиально она ни выглядела, приводит к аналогичному наказанию. «А все, утверждающиеся на делах закона, находятся под клятвою. Ибо написано: «Проклят всяк, кто не исполняет постоянно всего, что написано в книге закона» (Гал. 3:10). Савл даже зашел так далеко, что обвинил саму Тору за совершения грехов людьми: «Я не иначе узнал грех как посредством закона [т. е. Торы]. Ибо я не понимал бы и пожелания, закон не говорил: не пожелай» (Рим. 7:7).
После своего обращения Савл сначала во многом проявлял замечательное, но безнадежное рвение к Торе. Я был «по ревности — гонитель Церкви Божией, по правде законной — непорочный» (Флп. 3:6). «Вы слышали [ .] что я жестоко гнал Церковь Божию, и [ .] преуспевал в Иудействе более многих сверстников [ .] будучи неумеренным ревнителем отеческих моих преданий» (Гал. 1:13, 14).
Таким образом, даже при том, что Савл становился все более скрупулезным (типично!), это было бесполезно, ибо он не мог со-ответствовать требованиям Бога (Гал. 1:14, Флп. 3:6). Для него не было ничего естественнее, чем соответственно обвинить Тору, утешение Израиля и всех его грешников, и сам грех!
Другими словами, человек по своей природе не может исправиться, просто соблюдая Тору, его может спасти только самостоятельное решение Яхве. Яхве милостиво делает выбор: спасти грешника. Следствие греховности самой Торы заключается в том, что, пока ты ограничен рамками Торы, ты являешься, подобно Савлу, «узником закона греховного, находящегося в членах моих» (Рим. 7:23). Его одержимость религиозным послушанием была тесно связана с этим навязчивым страхом смерти. Для Савла уникальная особенность Иисуса заключалась в таком полном подчинении Богу, что он был воскрешен прямым действием Бога и, более того, сделан Господом всего сущего.
Взрывчатость «обращения» Савла породила ослепляющее видение по дороге в Дамаск, в котором Иисус предстал не только воскресшим, как в видении Симона-Камня, но и обожествленным. Как мы увидим, все идеи, развитые Савлом после обращения, происходили в значительной степени и в религиозном, и в магическом смысле от этой потрясающей и простой мысли: инкарнации — вселения Бога в тело Иисуса — человеческого существа.