Борьба с ТоройТеория происхождения христианства / Христос после Иисуса / Борьба с ТоройСтраница 1
Если мы посмотрим на конечный продукт переворота Савла, забыв на секунду о генезисе его идей, мы обязательно будем поражены его структурой. Божественное, предсуществующее Существо снисходит до воплощения в обычном человеке, чье распятие, происшедшее по воле Бога, примиряет вселенную и Бога, уничтожив грех вместе со смертным телом, вмещающим Божественную Сущность; это открывает дорогу к личному спасению для всех людей. Говоря словами Савла: «Он [Иисус Христос], будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смерти и смерти крестной» (Флп. 2:6—8). Эта искупительная жертва божественного существа — часть космической борьбы между силами Бога и силами Дьявола.
Каждый элемент в этой динамической концепции, само понятие «борьбы» между множественностью сил, правящих вселенной, очевидно, чужды монотеизму, чья суть, в конце концов, заключается в отмене всех мифических структур, всей автономной магии, всех отклонений от всесокрушающей воли уникального создателя. Структура «паулинизма» идентична структуре таинственной языческой религии, охватывавшей все Восточное Средиземноморье в течение целой эпохи. Различаясь по культу и ритуалу, как и языческие тайны, существовала одна периодическая фундаментальная тема—сакраментальное участие в смерти Божества через какой-то вид ассимиляции. В поклонении Иисусу, например, познавший надевает божественный наряд, делающий его бессмертным. В культе Осириса познавший растворяется в своем боге через крещение.
За исключением имени божества, крещение Савла аналогично культам Исиды, Осириса и Аттиса. Это крещение нельзя вывести ни из какой формы современного иудаизма, хотя, как я покажу через минуту, действительное содержание его магических процедур экстраполировалось из иудейских идей. Зависимость системы Савла — по содержанию — от иудаизма, а по структуре и ритуалам — от разных мистических религий эллинистического Востока — яркий пример синкретизма, характеризовавшего его среду.
Если магия определяется как процедура, где добровольное естественное действие призвано привести в движение сверхъестественные силы, и если понятие, подчеркивающее причастие, заключается в допущении того, что сверхъестественные силы могут быть связаны с земными, естественными объектами, тогда очевидно, что два главных причастия Савла — крещение и евхаристия — являются магическими действиями. Для Савла эти причастия были средством спасения. Они привели к исполнению сути искупления в литературной манере, возникающей от умирающих и воскресших вновь с именем Христа.
Это был длинный прыжок в сторону от символизма, очень широко распространенного среди иудеев. Причастия Савла не были символами. Они представляли собой чудодейственные процедуры, служащие каналами для проявления активности Святого Духа.
Нельзя не обратить внимания на то, что для Савла значила высокоинтенсивная физическая величина всего культового процесса, который он помогал приспособить. Хотя его собственная «тайна», как он сам называет это, структурно была идентичной различным мистическим религиям его времени, ее ось имела совершенно иное направление. Именно это объясняет карьеру Савла в среде мессианских монотеистов, хотя его мысль блуждала в мифологии и магии, а ее основа и отправная точка были так твердо связаны с иудейскими допущениями, что потребовалось много времени, чтобы понять полное значение его нововведений.