Формирование новой верыТеория происхождения христианства / Христос после Иисуса / Формирование новой верыСтраница 5
Иисуса; когда ожидание этого Славного пришествия оказалось бесполезным, фокус веры стал совершенно другим. Философский дуализм эллинистического мира, усиленный общим стремлением к спиритуализму, уничтожил идею о воскресении плоти вместе с материальными аспектами Мессианского Царства и Царства Божьего, которые еврейская мысль находила для себя естественными.
К концу I в. и началу II в. греко-римляне, несомненно, составляли большую часть обращенных в новую веру. Это означало, что появилась аудитория для идей, созданных Савлом и Евангелием от Иоанна и представляющих такую установку, которая должна была расчистить «фон». К концу так называемого апостольского века разрыв между иудеями и последователями Иисуса дошел до логического конца: последователи Иисуса стали христианами.
Но даже после того, как иудаизм и христианство стали формально обособленными, по всей территории Средиземноморья, где христиане оставались очарованными иудаизмом, возникали неисчислимые общины. Во многих местах совершенно обычным было, что христиане «посещали синагогу, соблюдали иудейские посты и даже дарили масло, принимая участие в празднествах, отмечаемых в синагоге. В Испании были люди, которые убеждали раввина благословлять их поля; таким образом, и Африка была охвачена соблюдением иудейских обычаев и праздников»4.
Даже в конце IV в. Иоанн Златоуст (греч. Хризостом), знаменитый греческий епископ Константинополя, считал своим долгом поносить евреев. Люди часто обращались к еврейским авторитетам, с чьими церемониальными предписаниями они были согласны. В синагоге давались важные клятвы; каждый верил, что клятвы, данные под сводом Торы, особенно могущественны. Люди надеялись извлечь пользу от присоединения к иудейским постам и праздникам, особенно это относится к Новому году, который отмечался евреями очень пышно и поэтому производил большое впечатление. Очень многие думали, говорил Златоуст в проповеди осенью 386 г., что в иудаизме есть нечто особо ценное и что евреи поклоняются истинному Богу.
В проповеди, которая может быть взята как модель позиции Церкви на протяжении многих столетий, Златоуст осуждал евреев как поклоняющихся идолу, а их синагоги называл домом Дьявола и его демонов5. Каждую такого рода атаку на евреев следует воспринимать как показатель симпатии к ним, испытываемой многими обычными христианами.
При римских императорах культура состояла, главным образом, из определенного рода литературы, риторики и философии. Таким образом, несмотря на перевороты в социальной и политической сферах в течение первых столетий существования империи, обра-
О 1 О
313
зование на всей ее территории было в основном одинаковым. Фактически общая культура служила примером для стандартных убеждений, которые, в свою очередь, были матрицей для религиозных идей.
Философия заключалась в попытках разобраться в мире явлений, чтобы прояснить смысл жизни и установить этические принципы, независимые от какой бы то ни было формы науки, остававшейся еще в зачаточном состоянии. Это дополнялось риторикой, т. е. просто техникой всеобщего выражения идей и слов. Время расцвета раннегреческого интереса к науке прошло; бесчисленные абсур-ды могли правдоподобным образом высказываться без всякого контроля со стороны здравого смысла.
Без эмпирического контроля то, что составляло силу философии, могло, разумеется, быть красноречивым и остроумным, изобилующим идеями, но не основанным на фактах, и все это естественным образом распалось на системы мысли, которые, в сущности, вращались вокруг произвольных метафор. Эти системы едва ли были чем-то большим, чем традиционные литературные темы, в которых виртуозы демонстрировали свою удаль, импровизируя различные вариации. После их детальной разработки этих тем в различных направлениях они теперь могли быть полностью отделены от первоначальных творцов идей; их можно было с легкостью переставлять самым различным образом.
Как в самом начале попыток по гармонизации идей Филон объединил еврейские писания и различные темы греческой философии, интересовавшие его, так и неоплатоники могли извлечь из его запаса идей некую разновидность религии, которую затем христианские ученые из Александрии могли объединить с элементами христианской веры и, таким образом, произвести на свет еще одну систему догматики. И даже несмотря на то, что эти идеи невозможно было защитить рациональным образом, можно было обойтись и без такой защиты, поскольку их базовые элементы были фактически уже восприняты умами элиты как само собой разумеющееся и, таким образом, были повсеместно приняты как образованными, так и невежественными людьми. Неопровержимые предпосылки неосознанно превращались, таким образом, в основание всех дискуссий и пропаганды. Разумеется, любая интерпретация жизни, судьбы должна была начинаться с того, что в основе своей было не более чем традиционными предрассудками.