«Паулинизм» — новый мирТеория происхождения христианства / Христос после Иисуса / «Паулинизм» — новый мирСтраница 6
Короче говоря, все детали, все модальности операции, которая в представлении Савла была необходима для осуществления перехода в избранные, в бытие-во-Христе, в Мессианское Царство, — были радикальным образом неправильно истолкованы и устранены с горизонта Церкви. Все это было частью отказа Церкви от соображений Савла по поводу временного отстранения Торы перед лицом прихода новообращенных язычников, а также от решения Савлом проблемы, стоящей перед ним в его собственной жизни, то есть проблемы status quo. Должны ли люди предпринимать что-либо новое до Славного пришествия? Разумеется, ответ Савла был простым: «Каждый оставайся в том звании, в котором призван» (1 Кор. 7:20). Но к этому времени Славное пришествие потерпело фиаско, и эта орбита идей стала неуместной. Церковь уже приспосабливалась не к фантазиям Савла, а к повседневному миру.
Интеллектуальная конфигурация, так сказать, которая сделала возможной эллинизацию, зависела от одного простого события; его не нужно было, например, ждать, пока не будет опровергнута теория Конца света самим фактом продолжения существования мира. Эллинизация созвездия идей Савла началась только в поколении, наступившем после него, в конце I и в начале II в., когда возбуждение, выражавшееся в теории о Конце света, все еще бушевало.
В сущности, этот процесс был автономным. Языческая среда была готова ассимилировать иудейские понятия истории своим собственным способом. Даже до того, как иудейская, так сказать, оболочка из старых идей сделалась бесполезной из-за расстраивающего разочарования, с одной стороны, никак не наступавшим Концом света, а с другой стороны, более конкретно, в связи с угасанием общины иерусалимских последователей Иисуса после 70 г., автономное функционирование эллинистического стиля мышления уже установилось.
Эллинизация началась не как простая реакция на разочарование, которое, несомненно, постепенно росло в связи с неудачей установления Мессианского Царства. Она началась как процесс, присущий ассимиляции чуждой идеи; таким образом, эллинизация неизбежно началась задолго до простого ослабления энтузиазма по поводу фантазий, связанных с Концом света.
Идея воскресения, гарантированного соединением с воскресшим Иисусом, стала рассадником для бесчисленных содержательных идей, привлекаемых из философии, логики и так далее; разумеется, убежденность в этом воскресении, поскольку она, по-видимому, существовала вопреки всякой очевидности, должна была быть детально разработана путем умственной работы.
В конце концов, один только Савл верил в связь между Воскресением Иисуса и Концом света; только он мог серьезно принять то представление, что воскресение в Мессианском Царстве гарантировано тем фактом, что воскресение Иисуса уже вызвало переход к Мессианскому Царству, что верующие уже умерли и снова воскресли с Иисусом и таким образом им было гарантировано участие в воскресшем образе существования при Славном возвращении.
Последователи Савла больше не могли довольствоваться примитивным рвением, настолько явно расходящимся с земными фактами. Это рвение неизбежно становилось ниже того уровня, когда оно еще могло вызывать подлинный энтузиазм. Рвение, подобное Савлову, могло существовать только тогда, когда воскресение Иисуса ощущалось с такой интенсивностью, что было достаточным для веры в начало новой вселенной; в свою очередь, это должно было переживаться с такой переполняющей несомненностью, что верующий мог связывать переворот космического масштаба со своей личностью.
Неправильное понимание основной мысли Савла возникло примечательно быстро. Уже второе поколение после его смерти полностью эллинизировало его, а спустя два поколения его иллюзия Конца света — средоточия всех его идей — уже стала совершенно неудобоваримой. Весь механизм, который он изобрел для того, чтобы объяснить смерть и воскресение Иисуса, был совершенно отброшен.
Потребовалось не более одного поколения для того, чтобы потеряло силу горячее убеждение, составлявшее суть системы Савла. Даже если бы надежды, тесно связанные с Концом света, сохранились во II в., а теория, связанная с жизнью как частью нарождающейся веры (как мы можем увидеть по писаниям некоторых отцов Церкви)2, настоящее ревностное ожидание, несмотря ни на что, относилось вторым поколением после Савла к какому-то туманному, аморфному будущему; оно сошло на нет к концу Конца света.
Взгляды Савла органически возникли из его среды, поскольку и он, и его среда все еще верили в надвигающееся установление Мессианского Царства. Следовательно, идеи Савла могли оказаться весьма действенными по своей новизне и в то же время без кажущейся нелепости. Но с угасанием ожидания Конца света единственным положительным элементом взглядов Савла осталась их всеобщность, делавшая их носителем прозелитизации. Таким образом, импровизации Савла, в сущности, ad hoc выдумки для того, чтобы охватить то изменение мира, которое, как он считал, уже началось, оказались застывшими; затем они были зашифрованы на совершенно другой интеллектуальной и эмоциональной основе.