ИнституированиеТеория происхождения христианства / Христос после Иисуса / ИнституированиеСтраница 6
Но вскоре это было сметено напором мирской организации, которая должна была превратить христианство в космический институт. К началу II в. был открыт путь для становления христианства как новой религии и как новой организации.
Поэтому через два или три поколения после Савла Тора уже больше не являлась проблемой. С разрушением иерусалимского Храма эта проблема, судьба которой была предсказана Стефаном и «эллинистами», получила свое решение — Тора была понижена в своем значении. То, что было потенциальным конфликтом между иудеями и чистыми язычниками, в новой секте последователей Иисуса рассеялось без следа.
Однако одно только это еще не решало проблемы писаний, которые составляли неотъемлемый элемент повседневной веры ранних иисусистов, а также основу их религиозных чувств и мировоззрения. Как можно было приспособить (адаптировать) писания к изменяющимся взглядам общины последователей Иисуса в тот самый момент, когда существенные элементы писаний были отброшены?
С точки зрения функционирования развивающейся веры еврейские писания должны были получить новую роль. Разумеется, в самой своей основе они содержали пророчества о пришествии Христа (как об этом сказано в Евангелии от Матфея). Кроме того, они по-прежнему признавались вместилищем божьих заповедей, главные из которых, в особенности десять заповедей, все еще считались валидными. Поскольку предпочтителен был метафорический язык, то считалось, что Ветхий Завет призван служить прообразом, содержать в себе прообраз спасения через демонстрацию вмешательства Бога в историю; Ветхий Завет содержал в себе также нечто вроде прообраза христианской жизни (что нашло отражение в Первом послании Климента, в котором имеется существенная примесь материала, взятого из еврейских писаний).
На протяжении периода формирования новой Церкви все основные элементы черпались, разумеется, из еврейских заповедей, даже после того, как структура веры как таковой была преобразована расширяющим понятием Спасителя.
Ритуал как таковой также был взят из иудейского опыта; толкования писания, проповеди, молитвы — все это отражало преобладающее влияние синагоги.
Воскресенье, как день отдыха, был взят как день, назначенный Савлом (1 Кор. 16:2), по-видимому, с этой целью проводилось собрание «святых» в Иерусалиме. Приблизительно в начале II в. существовал также обычай собираться общиной для утреннего поклонения и проповедей. Ко второму столетию главные элементы воскресной литургии, в знакомом для нас виде, были уже установлены.
Во время первой части службы община слушала чтение из евангелий или книг пророков. Затем служитель Церкви произносил нравоучительную проповедь для членов общины, в том числе для новообращенных и важных нехристиан.
Во второй части службы количество и состав присутствовавших на ней сокращались до числа крещеных. Они начинали молиться за спасение христианского мира и его моральное совершенствование для достижения вечного спасения. Затем члены общины обменивались братскими поцелуями, служившими символом христианского единства. После этого совершалась проскомидия (дароприношение): члены общины подносили совершавшему службу хлеб, вино и воду; он читал вслух над дарами, разложенными на столе, молитву благодарения; община отвечала «Аминь» и призывала Логос, которого священнослужитель молил снизойти в хлеб и вино, чтобы они могли стать спасительным телом и кровью Иисуса.
После этого кульминационного ритуала диаконы распределяли освященные дары между всеми присутствующими (которые позже делились этими дарами с отсутствующими, больными и заключенными в тюрьмах). Служба заканчивалась сбором добровольных пожертвований, хранившихся у священника для того, чтобы он мог оказать помощь в тяжелую минуту больным, вдовам, сиротам и т. д.2
С самых ранних времен Пасху праздновали по еврейскому календарю, в день полнолуния весеннего месяца (14 нисана); только, разумеется, теперь смысл ее стал иным: он был связан со страстями, распятием и воскресением Христа.
Поэтому к середине II в. или, более точно, после разгрома восстания против римлян Бар Кохбы в 135 г. пропасть между иудаизмом и христианством уже не могла преодолеваться без особого акта обращения, хотя, как мы уже видели из свидетельства Иоанна Златоуста, социальные отношения между иудеями и христианами в течение столетий были относительно близкими. Все эти сложные процессы происходили на тревожном фоне. Отношения новой секты с римским государством имели важное политическое значение.