Большой лук СавлаТеория происхождения христианства / Христос после Иисуса / Большой лук СавлаСтраница 17
Савл, организуя свои собственные страдания, организовал страдания бесчисленных индивидов — замешательство, отчаяние, беззащитность и жалкую участь миллионов людей, оторванных от своих «гаваней»: от деревень, городов, племен, провинций вследствие переворотов, которые установили Римскую империю, и, в более общем смысле, неизменные муки человеческого существования. Послания Савла, пульсирующие уверенностью в скором Конце света, полные ощущения грядущего разрушения мира, которое в течение только нескольких поколений характеризовало евреев в их конкретной ситуации как жертв идолопоклонников-захватчиков, были имплантированы в поколения, управляемые христианскими писаниями.
В свою очередь, это означало, что психоисторические страдания евреев, переведенные в среду языческого мира и выраженные в формулах, которые, несмотря даже на исторически определенное происхождение, стали для язычников вневременными гранями вселенной и с этих пор воплощали страстные желания и неврозы бесчисленных индивидов.
Если посмотреть со структуральной точки зрения, Савл создал космическую драму, перенеся еврейскую драму национального искупления в Конце света на драму в равной степени еврейскую, происходящую «здесь и теперь». Он создал еврейскую драму истории, в которой Бог создает мир, отчуждает мир и возвращается к миру, постоянную повседневную драму через установление полного смысла отношения к телу Христа.
Историческое следствие этого — поскольку Мессианское Царство никогда не наступало — поместило верующих в драматическое напряжение в настоящем. Это укоренило верующих в повседневной жизни и поставило их в драматические отношения, установленные таинствами таким образом, чтобы даже при неопределенном откладывании наступления Мессианского Царства система взглядов, построенная на фантазиях Савла, имела встроенное напряжение с огромной силой воздействия.
Возвеличивание личности Иисуса до уровня заменителя Единого Вечного, которое казалось иерусалимским последователям Иисуса, возглавляемым его братом, глубоко противной, несомненно, непостижимой идеей, должно было стать трамплином для экспансии среди язычников, считавших естественным поклонение человеку или, скорее, воспринимавших как само собой разумеющееся, что в надлежащих обстоятельствах человек мог превратиться в Бога и наоборот. Таким образом, именно версия Савла евангелия Иисуса Христа, а не собственная инициатива Иисуса, предназначенная для евреев его среды, нашла отклик в языческом мире.
Эта идея, даже трансформированная, могла взывать к глубоким стремлениям человечества. Умственная активность Савла была столь интенсивной, даже на ее узкой основе, и столь наполненной эмоциями, что формулы, которые он разработал, сохраняли свое воздействие даже тогда, когда их вырвали из их органической матрицы и перенесли в совершенно чуждую сферу идей. Открыв проход к глубинам повседневного мира, проникнув сквозь камуфляж натуралистических явлений, интеллект Савла создал абстрактную систему, которая рас-кроїлась достаточно мощно для того, чтобы пережить свою недостижимость, существовавшую на протяжении многих поколений.
А насколько простой была трансформация? Путем простого обозначения Иисуса как «нашего Господа» Савл установил абстракцию с неисчерпаемыми возможностями. Понятие «Господь» могло стать постижимым органическим образом, как это и произошло, поскольку его можно было использовать для определения существа, которое по определению невозможно определить. До тех пор, пока у бесчисленных индивидов существует глубокий слой неопределенности, неадекватности или слабости, — каким образом, в конце концов, этого можно избежать? Существо, которое вышло за пределы всех приблизительных описаний, могло стать гипостазированным как вместилище универсального человеческого стремления к самоопределению, убежищу и комфорту. Его легко можно представить как средоточие истинной реальности, на которую человеческие существа могли смотреть как на замещение мирской, глубоко неудовлетворительной реальности, где они были воплощены в силу их более низкого положения. Теория Савла о божественном расписании сроков, которая освободила его от его несчастья, заключала в себе формулу, которую, по самой ее сути, можно было распространить на всех людей в понимании человеческого существования. Эта теория институционализировала предохранительный клапан для страдания.