«Матерь Церковь»Теория происхождения христианства / Христос после Иисуса / «Матерь Церковь»Страница 13
Именно с того момента, когда такие иудеи диаспоры под влиянием иисусистов остались в Иерусалиме (несомненно, в особой синагоге с региональными ассоциациями), можно считать, что началось постепенное образование нового типа общины. Кажется ясным, что раз до них дошли сведения о видении, причина их пребывания в Иерусалиме была проста: они ждали Второго пришествия вознесшегося Иисуса, который на этот раз, конечно, принесет с собой Царство Божье.
Взгляды иерусалимских иисусистов не изолировали их от движения за Царство Божье, которое начало волновать страну и должно было завершится кульминацией в восстании 66—70 гг. Поскольку сторонники Иисуса могли «прилежно» молиться в иудейском Храме, их взгляд на Царство Божье как просто вариант общей веры не нарушил единства иисусистов с их собратьями-«активистами» в растущей волне восстания.
Именно иисусисты диаспоры («эллинисты», по Деяниям) расширили эту идею далеко за пределы ее первоначального объема, восприняв изначальный урок, усвоенный первыми верующими из видения: Бог избрал Иисуса как Мессию, призванного скоро вернуться. Началось брожение, которое, приведя к возвеличиванию личности Иисуса и подчеркивая небольшое различие между непосредственным окружением погибшего вождя Иисуса и обычной массой иудеев, жившей в рамках тра-диционных иудейских идей—имеются в виду саддукеи, фарисеи и т. д., — усугубило это небольшое отличие, подняв его на более высокий уровень значимости. Сперва изначальное ядро иисусистов, должно быть, повлияло лишь на небольшое число иудеев диаспоры; но затем, постепенно, по мере роста этого числа, когда сторонников Иисуса среди евреев диаспоры стало больше по сравнению с первоначальным ядром, прежняя гармония пылкого ожидания Второго пришествия начала истощаться из-за пережитков первоначальной группы и необходимости учитывать реальную жизнь в ожидании Второго пришествия Христа.
А поскольку грекоязычные иудеи с более широким диапазоном идей, с философской основой и интересами на этой грекоязычной основе начали неизбежно не только распространять первоначальное простое понимание роли Иисуса, но и проецировать его за пределы иудейской традиции, разрыв между ними и их соверующими расширился до раскола. Однако достаточно любопытно, что изначальное отличие зарегистрировано на светской почве. Возникали споры из-за распределения пищи за общинными столами, т. е. община, должно быть, была слишком мала для обеспечения таких столов (Деян. 6:1—7).
Иерусалимские иисусисты должны были в ранней традиции символизировать «двенадцать», для уравновешивания «семерки», т. е. грекоязычных иудеев диаспоры. Позднее «двенадцать» считались «апостольским» элементом, представлявшим «Слово Божье», а «семерка» олицетворяла материальные службы, т. е. будущий диако-нат. Но тем не менее, хотя по традиции (т. е. по Деяниям) гре-коязычная «семерка» представлена в более скромном виде, именно пристрастие грекоязычных иудеев к пропаганде возбудило скандал. Группа представлена фигурой Стефана, с кем «спорили» члены некоторых региональных синагог (Деян. 6:9, 10) и кто был обвинен в осуждении и Храма, и Торы.
Стефан был привлечен к суду иудейскими властями (синедрионом). Он не только защищал свои взгляды, но и выражал их, как кажется, в особенно резком виде, что завершилось жестоким обвинением иудеев как таковых за отказ принять Иисуса в качестве Мессии. Его приговорили к смерти путем забивания камнями за веро-отступничество1. Таким образом, спустя немногим более 10 лет после казни Иисуса в иисусистской среде пустила корни идея о том, что Тора и культ — суть иудаизма — были заменены в принципе Воскресением Иисуса и следствиями из него.
Иисусистская община была расколота, а грекоязычные иудеи — сторонники Стефана — были депортированы из Иерусалима. Они рассеялись, некоторые из них — сначала недалеко, в провинции Иудея и Самария, а чуть позднее — дальше на север, в Антиохию в Сирии и на Кипр. Именно в Антиохии, в великой столице, некоторые иудеи диаспоры сделали первый шаг, выйдя за пределы иудейской среды. Именно там в первый раз, пока некоторые грекоязыч-ные иудеи (жители Кипра и Кирении) обращались только к евреям, другие из их числа, приехав в Антиохию, разговаривали с греками, объявляя им Господа Иисуса (Деян. 11:19—21). В Антиохии же возникло и слово «христиане». В то время, если быть точным, оно означало то же, что и слово «иисусисты», то есть тех, кто верил в Иисуса как в Мессию («Христос» было греческим переводом древ-нееврейско-арамейского слова «Мессия»).