Агитация за Царство БожьеТеория происхождения христианства / Иисус до Христа / Агитация за Царство БожьеСтраница 10
И все же доминирующим был религиозный мотив: если даже экономическое угнетение со стороны Рима было ненамного хуже правления Хасмонеев или в недавнем прошлом — Ирода Великого, как думают некоторые исследователи, то компонент религиозного оскорбления придал ему абсолютно другое измерение. Хотя правящие классы Иудеи искусно приспособились к иностранному правлению, от которого они пострадали меньше или вообще не пострадали благодаря своим обычаям, образованию и интересам, массы людей были приведены в ярость одновременно на двух уровнях.
В то же время сама всеобщность сопротивления делала трудной его организацию. Тот факт, что религии изнутри и извне ничего не угрожало, а сопутствующий ей квиетизм создавал реальную возможность для благочестия, был главным затруднением. Трудно было найти конкретную цель, которая бы объединила будущих мятежников, еще труднее было обосновать легитимность лидера движения.
Иуда Галилеянин, в конце концов, выдвинулся просто благодаря своему толкованию Торы, но ведь то же самое мог сделать любой набожный еврей. Вожди вынуждены были соперничать друг с другом в обосновании своей законности. Иуда Галилеянин стремился превзойти принцип Маккавеев, провозглашавших свой личный статус равным царскому достоинству, благодаря их религиозному рвению. Галилеянин и его преемники также считали само собой разумеющимся, что, будучи защитниками Яхве, они обладают законным правом создания династии эпохи Конца света, которая построит мост для перехода от обычного мира к Царству Божьему.
В результате Галилеянин основал партию с четко сформулированной идеологией и твердой организацией, все члены которой были спаяны простой религиозной идеей. Его династический ряд должен был остаться стержнем еврейского движения сопротивления, которое в конечном итоге должно было вовлечь основную массу населения в войну против Рима.
Конечно, существовали глубокие параллели между Маккавеями и Иудой Галилеянином. Они боролись за сохранение иудаизма; основатель движения Маккавеев — священник Маттафия демонстрировал такое же рвение, как и Галилеянин, убивая евреев, которые в своем стремлении к эллинизации подвергали насмешкам слово Божье — Тору. Однако Маккавеи боролись против попытки стереть иудаизм с лица земли; но после их победы религиозная мотивация движения атрофировалась, и они стали обычными политиками.
С другой стороны, Галилеянин и его «активисты» не нуждались в защите своей религии от римлян, которые гарантировали евреям религиозную свободу (за исключением сумасшедшего Калигулы в поколении после Иисуса). Тем не менее это был такой компромисс, который Галилеянин не мог принять. Его экстремистская позиция в вопросе о кризисе Конца света означала, что всемогущество Яхве не допускает языческого правления, все равно терпимо оно или нет для его приверженцев, а римское правление было именно таким допуском идолопоклонничества и вероотступничества. «Активисты» Галилеянина не шли ни на какие переговоры, и такая концепция была бессмысленна для них. Это обстоятельство само по себе сделало их более суровыми, чем были Маккавеи.
Более того, к моменту, когда римляне в 6 г. н. э. ввели прямое правление в Иудее — Самарии, эллинизация была более глубоко, чем чистая политика, которая портила людей во всем Восточном Средиземноморье, воспринята еврейской элитой, как и бесчисленными простыми евреями.
Еврейское общество, щепетильно сопротивляясь политической смирительной рубашке, которую пытался надеть на него Антиох IV и его еврейские союзники, было более готово усвоить ее культурное содержание. Оно ухитрилось сделать это без отказа от собственных традиций, приспособив разные элементы эллинизма — литературу, идеи, учреждения — к всеобъемлющим объятиям монотеизма.
Среди еврейской элиты знание греческого языка было правилом хорошего тона; а в Александрии и других грекоязычных центрах греческое наследие систематически адаптировали к еврейским традициям. Набожные евреи (такие, как Филон из Александрии) деловито демонстрировали единство между правильно понятой Торой и памятниками греческой культуры (Платон, Аристотель, Плотин, Пифагор и т. д.).
Поэтому ко времени установления в 6 г. н. э. незамаскированного политического господства римлян иудаизму больше не пришлось сталкиваться с той угрозой, которая существовала при Антиохе IV. Для Иуды Галилеянина оскорбительным было не поведение римлян, а сам факт их присутствия.
Само по себе это явление было решающим разрывом с вековой традицией. Начиная с первого разрушения Иерусалима и до появления Антиоха IV евреи в течение 400 лет были покорными; и даже позже, когда был задавлен первоначальный порыв к независимости Маккавеев и целый ряд иудейских царей был покорен чужеземными завоевателями, сам факт иностранного правления не вызывал еврейского сопротивления.