Система СавлаТеория происхождения христианства / Христос после Иисуса / Система СавлаСтраница 6
Например, автор Деяний, занятый гармонизацией прошлого со своим мировоззрением, должен был делать идеи Савла результатом, кульминацией взглядов его предшественников. Для этого он должен был преодолеть определенные трудности. Согласно автору Деяний, ясно, что те, кто был крещен Иоанном Крестителем, были крещены совершенно неправильно (19:1—7), и Иоанново крещение нужно было дополнить, по крайней мере, «возложением рук», как было сделано Савлом. В то же самое время хронист вынужден показать, что Савл точно такой же, как и остальные апостолы. Он совершенно ложно отождествляет «Иоанново крещение» с гораздо более поздним крещением «во имя Иисуса Христа»; таким образом он приравнивает Савла к остальным апостолам на основе той теории, что его «возложение рук» обладает тем же самым особым воздействием, что и воздействие других апостолов. Он перенес гораз-до более позднее положение дел на уже забытое, хотя и недавнее прошлое.
Независимо от того, каким образом слились эти две группы, преобразование ритуала мессианиста Иоанна Крестителя в крещение ранних братств последователей Иисуса, по-видимому, происходило двумя различными путями.
Горячее упование на Конец света в огромной степени сконцентрировалось в период трансформации этой идеи в веру в личную роль Иисуса. В этот момент маленький круг последователей Иисуса воспламенился верой в то, что Иисус — это и есть Мессия, теперь их ожидание Конца света обладало гораздо более определенным содержанием. Описание экстазов новообращенных того времени делает совершенно очевидным, что крещение Духом считалось реальностью, то есть крещение водой сразу же было приравнено к крещению Духом.
Первоначальный переход от авторитетного в личностном плане крещения Иоанном к институционально авторитетному крещению в кругах ранних последователей Иисуса происходил, таким образом, через последовательный ряд исторических фактов. Поскольку крещение Иоанна было взято на вооружение ранними братствами и приравнено к крещению Духом, простое водное крещение неизбежно стало ощущаться как устаревшее. В разгар развития христианской мифологии не было никакой необходимости вспоминать эту поверхностную историческую связь. Да и могущественные символы не требовали никакого подкрепления воспоминаниями.
Для тех, кто приходил в новый круг из аморфного языческого населения, стало само собой разумеющимся подчеркивать значение крещения как ритуала перехода из состояния неверия в состояние веры. Стало подразумеваться, — несомненно, очень рано, — что крещенный в новой конгрегации не только очищен от своих грехов, но и действительно посвящен в освященную группу людей, а также что его посвящение именем Иисуса Христа предназначало его для Царства Божьего, которое почти сразу же транспонировалось в некую разновидность могущественного божественного имени — «Иисус Христос». Таким образом, крещение стало ритуалом, отличающим новое братство, фундаментальным критерием общности, вытесняющим из употребления все остальные стандарты и аннулирующим прежние узаконенные идеи о нечистоте, возникающей из-за физических контактов.
Одним словом, крещение само по себе вскоре стало связующим фактором нового братства. Посредством реализации общности верующих «во Христа» крещение уже представляло собой эмоционально заряженное посвящение в некую новую мистерию.
Энтузиазм Савла, несмотря на его сложное осмысливание, был, в сущности, прозаичным и приземленным, одним словом, — физическим. Его отождествление себя с Иисусом не было возвышенно-метафорическим, оно было не чем иным, как просто пассивным участием в духовном бытии Христа. Это было подлинное, невыдуманное личное переживание смерти и воскресения Иисуса.
Это проявляется в самом языке Савла. По-видимому, для него было бы вполне естественно заимствовать слова мистерий и использовать слово «перерождение» для описания статуса посвященного, как это было в случае культа тельца, например, когда на кандидатов в посвящение проливали кровь быка, после чего этот человек считался «переродившимся». (Разумеется, в писаниях апостола Иоанна слово «перерождение», по-видимому, использовалось как само собой разумеющееся самым естественным и простым образом.)
Однако Савл настаивал на довольно-таки сложном произвольном понятии участия в уже пережитом воскресении; фактически он никогда не упоминает слово «перерождение» в том смысле, который нам знаком по мистериям. (Например, в Послании к Гала-там, 4:19 он подразумевает только то, что он по-отечески заботится о вере своих новообращенных, а не то, что они действительно родились снова.)
Настоящая причина, по которой Савл не мог использовать слово «перерождение», заключалась в том, что в его представлении смерть и воскресение с Христом были констатацией факта, отражением реальной ситуации в мире.
Это находится в соответствии с неспособностью Савла всерьез рассматривать языческий опыт деификации, то есть отождествления себя с Богом, считать этот опыт подобным тому переживанию верующего, когда он умирает со Христом и воскресает с ним. В то время как в мистериях, например в культе тельца, адепт становится божеством через мистическое отождествление себя с Богом через настоящую кровь, в бытии-во-Христе смерть и воскресение не может, в конце концов, превратить посвященного в Христа; это может только сблизить его с Христом через соучастие в опыте Христа или повторение его.