Дунаев - Вера в горниле сомненийДополнительные материалы / Дунаев - Вера в горниле сомненийСтраница 124
Вспомним для сравнения: великие христианские подвижники выходили на служение в мир (в мир всеобщего — если уж пользоваться установившимся здесь термином) после долгих лет духовного восхождения по лествице спасения. Но Дон Кихоты революции в гордыне своей вовсе не считали себя обязанными куда бы то ни было восходить: они и без того мнили себя пребывающими на высочайших высотах.
Именно с типом деятельного революционера-преобразователя, громко заявившего о себе в российской жизни XIX века, и пытался разобраться Тургенев, предаваясь отвлеченным рассуждениям о литературных образах прошлого.
Художественное осмысление проблемы деятельного начала в человеке Тургенев осуществил в романе "Накануне" (1859): "В основе моей повести положена мысль о необходимости сознательно-героических натур — для того, чтобы дело продвинулось вперёд", — писал Тургенев И.С. Аксакову в ноябре 1859 года, сразу же по завершении романа.
В "Накануне" Тургенев осуществил наконец то, что, казалось, давно ожидали читатели: рядом с волевым женским характером показал столь же решительного и волевого мужчину. Можно сказать, что в образе Елены Стаховой тип "тургеневской девушки" получил воплощение наиболее полное. Основной чертой её стало присущее этому типу самопожертвование, только в отличие от Лизы Калитиной у Елены в душе нет противоречия между нравственным долгом и естественным стремлением к счастью. Здесь полное их совпадение. Натура и сознание у неё — одно целое, поэтому-то для Стаховой вначале не существует проблемы отречения от личного счастья.
Деятельное добро — идеал Елены, связанный с её пониманием счастья. Однако в самой жажде самоотречения есть у Елены Стаховой ещё одно важное отличие от Лизы Калитиной. Та отрекается только от эгоистической потребности счастья и несёт на себе тяжесть ответственности за несовершенство мира, Стахова же видит счастье в отречении от самой себя, от личностной свободы и от ответственности прежде всего: "Кто отдался весь . весь . весь . тому горя мало, тот уж ни за что не отвечает. Не я хочу: то хочет". Эта очень важная запись в дневнике Елены приоткрывает сущностную черту её натуры. И опасность, какую несут в себе подобные самоотверженные деятели. Отречение от ответственности за свои действия соединяется у подобного типа "борцов" с частой решительностью осуждения людей, даже с безжалостностью к ним. Слабость возмущала её, глупость сердила, ложь она не прощала "во веки веков"; требования её ни перед чем не отступали, самые молитвы не раз мешались с укором. Стоило человеку потерять её уважение (а суд произносила она скоро, часто слишком скоро), и уж он переставал существовать для неё".
Молитвы мешались с осуждением . Характеристика явно религиозного уровня. Углубление такой черты было бы губительно для индивидуальности, и поэтому здесь находится тот предел, далее которого Тургенев не пожелал продолжить развитие любимого литературного типа.
Если Елена свободой своих взглядов и поступков, пренебрежением общественными предрассудками (глубже общество не заглянуло) вызвала недовольство консервативно настроенной читательской публики, то Инсаров не был принят даже частью критики революционно-демократического направления. Сам Тургенев обмолвился однажды, что он уважает, но не любит своего героя. Авторская нелюбовь не выражена открыто — для этого он слишком художник, — но сказалась в слишком отстранённом исследовании данного типа человеческого поведения.
Инсаров, конечно, вызывает сочувствие к себе: своим бескорыстием и самопожертвованием, своей огненной любовью к родине. Немалое значение имеет и естественная жалость к нему как к смертельно больному человеку. Но он чрезмерно рассудочен и механистичен в своём поведении. Даже кажущаяся простота его нарочита и непроста: Инсаров слишком зависит от собственного стремления к независимости. Писателя привлёк не сам Инсаров, но Дон Кихот в Инсарове. Иных же Дон Кихотов вокруг просто нет.
В "Накануне" Тургенев вновь попытался осмыслить проблему земного счастья. Решение этой проблемы — в судьбе главных героев. Оказывается, что даже их альтруистическое счастье греховно. Окружающий мир враждебен человеку. Это с жестокой отчетливостью осознала Елена незадолго перед смертью Инсарова. За земное, какое бы оно ни было, счастье человек должен нести наказание. В романе "Накануне" это наказание — смерть Инсарова.