Дунаев - Вера в горниле сомненийДополнительные материалы / Дунаев - Вера в горниле сомненийСтраница 296
— Да, бачка, как же: ведь он, бачка, всё видит.
— Видит, братец, видит.
— Как же, бачка? Он, бачка, не любит, кто худо сделал.
Так, согласимся, может рассудить и любой православный христианин.
И Лескову остаётся сделать всего самый малый шаг, чтобы и крещение отрицать как необязательное. По мнению Лескова, крещение отвращает этих полудикарей от "хозяина", поскольку священник, якобы берёт по отношению к крещёным, по их понятиям, на себя роль и обязанности "хозяина". Но Бог требует поступать по справедливости, а священник "прощает" любой проступок и тем как бы позволяет совершать что угодно.
Размышляя над духовной жизнью своего спасителя-якута, владыка приходит к определённому выводу: "Ну, брат, — подумал я, — однако и ты от Царства Небесного недалёко ходишь". В итоге он отказывается крестить этого человека.
Заметим, такое рассуждение (не рассказчика — самого автора) идёт от искреннего, но примитивного стремления ко всеобщему воссоединению (religio) с Творцом, Который всем открывает Себя. Крещение в этой еретической системе рассуждений единство разрушает.
И вот встаёт вопрос о совершительной силе таинства. Отец Кириак в споре с владыкой к тому и подводит:
"Итак, во Христа-то мы крестимся, да во Христа не облекаемся. Тщетно это так крестить, владыко!"
Заметим, подобная мысль уже встречалась в "нотатках" протопопа Савелия Туберозова. Не знаменательно ли, что Лесков вновь вернулся к ней. Но прислушаемся к дальнейшему диалогу между архиереем и иеромонахом:
" — Как, — говорю, — тщетно? Отец Кириак, что ты это, батюшка, проповедуешь?
— А что же, — отвечает, — владыко? Ведь это благочестивой тростью писано, что одно водное крещение невежде к приобретению жизни вечной не служит.
Посмотрел я на него и говорю серьёзно:
— Послушай, отец Кириак, ведь ты еретичествуешь.
— Нет, — отвечает, — во мне нет ереси, я по тайноводству святого Кирилла Иерусалимского правоверно говорю: "Симон Волхв в купели тело омочи водою, но сердце не просвети духом, а сниде, и изыде телом, а душою не спогребся, и не возста". Что окрестился, что выкупался, всё равно христианином не был. Жив Господь и жива душа твоя, владыко, — вспомни, разве не писано: будут и крещёные, которые услышат "не вем вас", и некрещёные, которые от дел совести оправдятся и внидут, яко хранившие правду и истину. Неужели же ты сие отметаешь?
Ну, думаю, подождём об этом беседовать ."
Архиерей не находится с ответом, но вопросом пренебречь нельзя, поскольку он поставлен, поскольку по сути утверждается мысль о ненужности таинства и развивается далее, когда отец Кириак продолжает свои рассуждения:
" — Ну, вот мы с тобой крещены, — ну, это и хорошо; нам этим как билет дан на пир; мы и идём и знаем, что мы званы, потому что у нас билет есть.
— Ну!
— Ну а теперь видим, что рядом с нами туда же бредёт человечек без билета. Мы думаем: "Вот дурачок! напрасно он идёт: не пустят его! Придет, а его привратник вон выгонит". А придем и увидем: привратники-то его погонят, что билета нет, а Хозяин увидит, да, может быть, и пустить велит, — скажет: "Ничего, что билета нет, — Я его и так знаю: пожалуй, входи", да и введет, да ещё, гляди, лучше иного, который с билетом пришёл, станет чествовать".
Можно ещё было бы и добавить: а с билетом могут и не пустить, ибо недостойным может оказаться человек данного ему билета.
Так, не правы ли те, кто утверждает, что для спасения важно одно доброе поведение, а таинство дело пустое, формальное? Как у Симона Волхва.
Прежде всего отметим, что сравнение с Симоном неверно, ибо Волхв не имел благодати от апостолов. Священник же крестит не водою, но Духом — по Благодати Апостольского преемства.
Так что вопрос стоит не о крещении водою — оно и впрямь бесполезно, — но о таинстве в полном смысле. ,
Отец Кириак апеллирует к вере, которая идёт от сердца, "от пазушки", как называют это оба собеседника.
Вновь давняя проблема: антиномия "вера-разум". Иеромонах прав, вознося веру над разумом, но забывает, что сердце, не очищенное от страстей — плохой руководитель. Вознося веру, отец Кириак тем не менее строит все свои рассуждения на доводах рассудка, ибо никак не хочет признать мистической стороны таинства и оттого не видит разницы между действиями Симона Волхва и православного священника.