Дунаев - Вера в горниле сомненийДополнительные материалы / Дунаев - Вера в горниле сомненийСтраница 447
Шмелёв в этом коротком описании даёт точное представление о двух способах видения мира: духовном и приземлённо-реальном. И в том различие и двух художественных методов мироотображения. Духовный: познать и показать Христа во всём. Реалистический: исследовать реальность в её исторических, социальных, психологических и прочих проявлениях, зримых и ощутимых. В первом эстетическое чувство проходит через сердце, во втором — через рассудок. Так рождается противоречие между верою и рациональным познанием мира, которое проявляется, в частности, в том взаимном непонимании, какое вначале так ощутимо между Даринькой и Виктором Алексеевичем. Она указывает — там. А он поёт: "там-там". Оба смотрят на одно и то же, но видят розно. Когда же он обретает возможность нового видения, он противополагает его именно рассудку.
Жизнь же Дариньки наполняется познанием Бога и переживанием присутствия Бога во всём.
И это потому, что везде Христос.
Даринька душой доходит до онтологического аргумента в рассуждении о бытии Божием:
"В нас только то, что есть. Если веруют в Бога или сомневаются, есть ли Он . это потому, что есть Тот, в Кого горячо веруют. Кого безумно оскорбляют! Чего нет, о том не думают".
После всех испытаний герои романа ещё полнее проникаются сознаванием и ощущением воли Промысла.
"Всё во мне осветилось, и я поняла, как должна жить. Всё в моей жизни было для исполнения мне назначенного".
У Дариньки теперь всему есть одно толкование, всему, вплоть до незначительных проявлений бытия: "Потому что .так назначено. .Назначено, известно, от сотворенья".
Даринька познаёт глубину всего творения: "Эта глубина включала и земное, — вещи, движенья, звуки: во всём ей виделась глубина, всё было для неё знамением, всё было связано неразличимым для глаза строем, истекало из одного Истока, во всём чувствовался глубокий Смысл".
А ведь это у Шмелёва не вдруг возникло. Писатель постепенно переходил от начального, почти пантеистического восприятия мира, к духовному постижению в мире Творца Вседержителя. Дьякон в рассказе "Свет Разума" в наивном восторге перед миром выразил это авторское постижение:
"Да ведь чую: воистину, Храм Божий! Хвалите Его, небеса и воды! Хвалите, великие рыбы и вси бездны, огонь и град, снег и туман . горы и все холмы . и все кедры и всякий скот, и свиньи, и черви ползучие! "
Автор делает служителя Церкви как бы новым псалмопевцем, среди бедствий и страданий слагающим свой гимн Богу. В наивных образах дьякон продолжает славословие, звучащее в Церкви, потому что весь мир — Храм, и назначение в нём человека — молитва.
Даринька — вся в молитве. И в молитве церковной. Это много раз подчёркивается на протяжении всего действия. Её тянет постоянно в храм. Радость о жизни она не мыслит вне Церкви. Одним из проявлений действия Промысла стало поэтому обретение ею в уютовском храме придела Святителя, к роду которого принадлежит по рождению и сама Даринька.
"Ведь всё на радость человекам, и Церковь разделяет со всеми эту радость и молится о всех и за вся ."
Через Церковь постигает и Виктор Алексеевич своё соборное единство со всем и со всеми. Это произошло во время Крестного Хода, который стал "сдвигом" в его "духовно косной жизни" и в котором он ощутил, как передалось ему "чувство связанности" с народом, передавшего ему возможность "познать всё". "Все мы единым связаны, одному и тому же обречены, как перст ."
Действие романа происходит в середине 1870-х годов. Начало обозначено вполне точно: конец марта 1875 года. Точно датирована и завершающая сцена: "В ночь на 31 июля, 1877". Но, по сути, всё совершается вне времени. Историческая конкретность обозначена некоторыми реальными подробностями, но события, происходящие в жизни Дариньки и Виктора Алексеевича, равнодушны к истории. Эти события могли бы совершаться в любое иное время, ибо они определены законами "путей небесных".
Первая догадка о существовании вышних законов, "чертежей" — посетила Виктора Алексеевича в момент созерцания небесных светил. Окончательно он утвердился в том, наблюдая "пути небесные" в звёздной ночи:
"В небе, к селу Покров, вспыхивали падающие звёзды, чертили линии, кривые. Казалось, взлетали далёкие ракеты. Зрелище было необычное, хотя каждый видел не раз падающие звёзды: это был "звёздный ливень". Звёзды чертили огненные свои пути. Пути пересекались, гасли. Иные взвивались до зенита, иные скользили низко".