Дунаев - Вера в горниле сомненийДополнительные материалы / Дунаев - Вера в горниле сомненийСтраница 441
"Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят".
И как прекрасен старый плотник Горкин, наставляющий мальчика на пути веры. Нет образа равного во всей мировой литературе.
"Блаженны чистые сердцем ."
И как глубоко по-православному видит он себя великим грешником .
Грехи . Вот и ребёнок не смог удержаться от соблазна: "съел ветчинки", когда не положено ещё. Но как остро чувство вины в нём! Особенно невыносимо оказывается, когда слышит от Горкина похвалу, ему, грешному, тайно от всех грешному: "Сказать, сказать! Мне стыдно, что Горкин хвалит, я совсем не могу дышать . И я сквозь слёзы, тычась в коленки Горкину, говорю:
— Горкин . я . я . я съел ветчинки .
Он садится на корточки, смотрит в мои глаза, смахивает слезинки шершавым пальцем, разглаживает мне бровки, смотрит так ласково .
— Сказал, покаялся . и простит Господь. Со слёзкой покаялся . и нет на тебе греха.
Он целует мне мокрый глаз. Мне легко".
Как прекрасен этот Горкин . Давно затерялась его могила — где-то на кладбище Донского монастыря, но будет жива память о нём, пока стоит русская литература.
В "Лете Господнем" не соблюдена строгая хронология годового круга: Великий Пост — Пасха — Троица — Яблочный Спас — Рождество — Крещение . а потом — Петровки — Покров — Михайлов день — опять Рождество — Вербное Воскресенье — Святая . Взаимопроникновение, взаимоналожение двух как будто не совпадающих во времени круговых движений. Но не прояснено: одни и те же дни описаны в разных частях, или же различные. Рождество первой и Рождество второй частей — одно ли, или разные? Бессмысленный вопрос: Рождество всегда одно, единое, к какому бы году ни относилось. И "лето" — не один год, а время спасения.
Герой книги живёт как бы вне конкретного времени (оно лишь некоторыми приметами намекает о себе, но не определяет жизни), всё опирается лишь на время церковное, текущее по каким-то особым, неземным законам. Внутренний смысл хронологии "Лета Господня" ещё предстоит разгадать. Движение совершается от радостей к скорбям. От вступления в сознательный, отроческий возраст — к смерти. К смерти ещё не собственной физической, но к переживанию смерти — в прощании с умирающим отцом.
В "Лете Господнем" раскрывается подлинно христианская кончина: через церковное приуготовление к смерти в таинствах — к отхождению из мира. Только и можно сказать о том: христианская кончина. Никаким словам иным это неподвластно — только художественной образной системе, к которой прибегнул Шмелёв, может приоткрыть завесу тайны. Поэтому не станем отягощать себя лишними словами. Просто проживём последнюю часть книги в себе и соединим сознание с этим понятием — христианская кончина.
Она и горе, и радость. Недаром в самый момент смерти отца мальчик погружается в некое райское радостное видение (и неземное, и обыденно-привычное одновременно), в котором он встречается со здоровым и радостным же отцом.
И горе, и радость. Скорбь расставания и радость ожидания новой встречи — там.
Наверное, не было сомнений у Шмелёва, как завершить повествование. Одним зовом человека ко Всевышнему:
"Слышу —
.Свя-ты-ый . Без-сме-э-эртный .
Поми----и—луй .
на-----а—ас . "
Так завершается лето Господне. Завершается невидимым вхождением в душу Горней правды.
Шмелёв сумел одолеть ту опасность, на которую указал Ильин, осмысляя творчество Ремизова, но распространяя своё опасение и на всё русское искусство: возникнет убедительное воплощение тьмы и страха, и не создастся убедительного воплощения света, любви и победы . Шмелёв создал "Лето Господне".
Можно сказать так: кто хочет познать, сам дух Православия, пусть читает "Лето Господне". Но — духовным зрением.
8
Пути небесные ведут к сокровищам небесным.
"Укажи мне, Господи, пути Твои и научи меня стезям Твоим. Направь меня на истину Твою и научи меня, ибо Ты Бог спасения моего; на Тебя надеюсь всякий день" (Пс. 24,4—5).
"На пути откровений Твоих я радуюсь, как во всяком богатстве. О заповедях Твоих размышляю, и взираю на пути Твои" (Пс. 118,14-15).
"Мои мысли — не ваши мысли, ни ваши пути — пути Мои, говорит Господь. Но как небо выше земли, так пути Мои выше путей ваших, и мысли Мои выше мыслей ваших" (Ис. 55,8—9).